Вино из одуванчиков - пойманное и закупоренное в бутылки лето
- Привет – очень неуверенно Петя подошел к качелям и остановился
- Приииивееет – пропела Настя, продолжая раскачиваться.
С минуту мальчик стоял, запрокинув голову, и смотрел, как проносятся мимо него качели – туда-сюда- то удаляя от него, то наоборот, приближая раскрасневшееся личико Настюшки – его одноклассницы и соседки по парте.
- Ну ты чего тут встал как вкопанный? – девочка вновь пронеслась мимо мнущегося и смущенного Петьки – Давай раскачиваться, кто выше?! – и она восторженно засмеялась.
- ну… эээ… может, в другой раз?
- Ха! Испугался, да?! А Петька – трусишка, а Петька испугался! – и Настя на лету скорчила очень вредную мордочку.
Петино самолюбие не выдержало. Он насупился, скинул рюкзак со спины и, сопя, влез на соседние качели.
- И ничего я не испугался – бурчал он – надо больно. И вообще, я по делу пришел.
- Да ладно тебе, Петь. Давай сильнее! Еще выше!
Мальчишка быстро набрал скорость и нагнал свою непоседливую подругу. Было заметно, как он старается что-то сказать, начинает и смолкает на полуслове. Девочка не замечала этого, она смеялась и визжала от удовольствия. А Петино положение кроме всего прочего ухудшалось еще и тем, что его и ее качели взлетали и опускались не одновременно, а ровным счетом, наоборот. Как только Настя взмывала вверх и ее челка подпрыгивала на лету, Петю, по каким-то невообразимым причинам, тянуло вниз. Сказать что-то в такой затруднительной ситуации казалось просто невозможным и вскоре Петя перестал пытаться и присоединился к веселью своей одноклассницы.
Так они взлетали и падали тысячи и тысячи раз. Он несся в одну сторону, она – в другую. Они качались и сидя, и боком, и даже стоя. Они спрыгивали – кто дальше, они запрокидывали головы, чтобы увидеть облака и чтобы почувствовать, как от скорости кружится голова. Они болтали ногами в воздухе, кричали и улюлюкали. А на последок Петя даже сделал «солнышко», чем заслужил восхищенное и испуганное «Ах». Они очень много смеялись. И вечером, когда пора уже было возвращаться домой и Петя гордо нес Настюшкин портфель, они оба чувствовали себя счастливыми. Животы их болели от смеха, волосы растрепались, у обоих по новому синяку на коленках и по новой шишке на лбу, оба очень устали и запыхались – и если это не признаки счастья, тогда что же еще?
Девчушка помахала Пете рукой и скрылась за дверью. Паренек постоял еще пару секунд, развернулся и вприпрыжку помчался домой.
Дома он поужинает, умоется и ляжет спать. И может быть, только тогда, забираясь под одеяло и удобно устраиваясь на своем диванчике, он вспомнит, почему так нервничал весь день, зачем искал одноклассницу после уроков, и какие слова хотел ей сказать. Он задумается на секунду, потом сладко потянется, зевнет и уже сквозь сон пробормочет в подушку «ничего, были дела поважнее, скажу завтра», а потом заснет крепким и здоровым сном, каким умеют спать только дети.
А завтра… завтра нужно будет построить крепость из песка, покататься на горке и поиграть в прятки. Завтра, быть может, уже выпадет снег и тогда уже ничего не будет важнее, чем победить мальчишек из «Б» класса в битве снежками. А потом, весной, обязательно нужно научиться складывать бумажные кораблики, которые не потонут ни в одном ручье. А у ж летом… летом больше всего дел, всего и не упомнишь. И так до следующей осени.
У детей много забот и совсем нет времени на слова, которые кажутся такими важными нам, взрослым. Чтобы любить, им не надо говорить «люблю», а чтобы быть счастливыми, не надо отвечать на вопрос, что же такое счастье. Ведь сегодня им куда важнее узнать, что будет, если лизнуть в мороз качели, и почему родители не разрешают лазить через забор. А все остальное можно решить и завтра… потом… может быть тогда, когда они станут достаточно взрослыми, чтобы приходить на детскую площадку, чтобы показывать язык соседскому сторожу, и чтобы делать то, что им действительно хочется.
- Приииивееет – пропела Настя, продолжая раскачиваться.
С минуту мальчик стоял, запрокинув голову, и смотрел, как проносятся мимо него качели – туда-сюда- то удаляя от него, то наоборот, приближая раскрасневшееся личико Настюшки – его одноклассницы и соседки по парте.
- Ну ты чего тут встал как вкопанный? – девочка вновь пронеслась мимо мнущегося и смущенного Петьки – Давай раскачиваться, кто выше?! – и она восторженно засмеялась.
- ну… эээ… может, в другой раз?
- Ха! Испугался, да?! А Петька – трусишка, а Петька испугался! – и Настя на лету скорчила очень вредную мордочку.
Петино самолюбие не выдержало. Он насупился, скинул рюкзак со спины и, сопя, влез на соседние качели.
- И ничего я не испугался – бурчал он – надо больно. И вообще, я по делу пришел.
- Да ладно тебе, Петь. Давай сильнее! Еще выше!
Мальчишка быстро набрал скорость и нагнал свою непоседливую подругу. Было заметно, как он старается что-то сказать, начинает и смолкает на полуслове. Девочка не замечала этого, она смеялась и визжала от удовольствия. А Петино положение кроме всего прочего ухудшалось еще и тем, что его и ее качели взлетали и опускались не одновременно, а ровным счетом, наоборот. Как только Настя взмывала вверх и ее челка подпрыгивала на лету, Петю, по каким-то невообразимым причинам, тянуло вниз. Сказать что-то в такой затруднительной ситуации казалось просто невозможным и вскоре Петя перестал пытаться и присоединился к веселью своей одноклассницы.
Так они взлетали и падали тысячи и тысячи раз. Он несся в одну сторону, она – в другую. Они качались и сидя, и боком, и даже стоя. Они спрыгивали – кто дальше, они запрокидывали головы, чтобы увидеть облака и чтобы почувствовать, как от скорости кружится голова. Они болтали ногами в воздухе, кричали и улюлюкали. А на последок Петя даже сделал «солнышко», чем заслужил восхищенное и испуганное «Ах». Они очень много смеялись. И вечером, когда пора уже было возвращаться домой и Петя гордо нес Настюшкин портфель, они оба чувствовали себя счастливыми. Животы их болели от смеха, волосы растрепались, у обоих по новому синяку на коленках и по новой шишке на лбу, оба очень устали и запыхались – и если это не признаки счастья, тогда что же еще?
Девчушка помахала Пете рукой и скрылась за дверью. Паренек постоял еще пару секунд, развернулся и вприпрыжку помчался домой.
Дома он поужинает, умоется и ляжет спать. И может быть, только тогда, забираясь под одеяло и удобно устраиваясь на своем диванчике, он вспомнит, почему так нервничал весь день, зачем искал одноклассницу после уроков, и какие слова хотел ей сказать. Он задумается на секунду, потом сладко потянется, зевнет и уже сквозь сон пробормочет в подушку «ничего, были дела поважнее, скажу завтра», а потом заснет крепким и здоровым сном, каким умеют спать только дети.
А завтра… завтра нужно будет построить крепость из песка, покататься на горке и поиграть в прятки. Завтра, быть может, уже выпадет снег и тогда уже ничего не будет важнее, чем победить мальчишек из «Б» класса в битве снежками. А потом, весной, обязательно нужно научиться складывать бумажные кораблики, которые не потонут ни в одном ручье. А у ж летом… летом больше всего дел, всего и не упомнишь. И так до следующей осени.
У детей много забот и совсем нет времени на слова, которые кажутся такими важными нам, взрослым. Чтобы любить, им не надо говорить «люблю», а чтобы быть счастливыми, не надо отвечать на вопрос, что же такое счастье. Ведь сегодня им куда важнее узнать, что будет, если лизнуть в мороз качели, и почему родители не разрешают лазить через забор. А все остальное можно решить и завтра… потом… может быть тогда, когда они станут достаточно взрослыми, чтобы приходить на детскую площадку, чтобы показывать язык соседскому сторожу, и чтобы делать то, что им действительно хочется.